0
0
— Давайте начнем с социальной сферы. Минфин уже озвучил два ключевых момента — то, что не будут разморожены пенсионные накопления и что министерство и ЦБ хотят с 2018 года реализовать новую модель пенсионной системы — добровольную. Как вы относитесь к этой инициативе? Куда посоветуете вкладывать свои будущие пенсионные накопления?
— Мы, скажем так, в чем-то поддерживаем, в чем-то нет. Просто министерство финансов вместе с ЦБ, как нам кажется, сдались в деле отстаивания ценности обязательной накопительной составляющей пенсионной системы. У Минфина внутри министерства конфликт интересов – они, с одной стороны, должны обеспечить сбалансированность бюджета, с другой – развивать финансовые рынки. Они не понимают, откуда брать деньги, если сейчас размораживать пенсионные накопления. В ценах текущего года — это порядка 340 миллиардов рублей.
Мы тоже не понимаем, откуда брать эти 340 миллиардов рублей дополнительно на размораживание, поэтому у нас компромиссное предложение. На наш взгляд, разморозка 1% из 6% накопительной части страховых взносов в следующем году – это от 60 до 65 миллиардов рублей. В бюджете можно их найти даже с учетом достаточно жесткой бюджетной конструкции, чтобы частично накопления разморозить.
Если заморозка накоплений действительно на следующий год сохранится, то это, скорее всего, будет означать отказ от обязательной накопительной пенсии.
Если это решение политически будет принято таким образом, то, наверное, тогда единственный вариант будет тот, который сейчас предлагают Минфин и ЦБ, потому что без накопительной составляющей нам в любом случае не обойтись. Но по охвату ею граждан мы существенно отступим от сегодняшнего уровня.
То есть мы понимаем, что если накопительной части не будет, то у нас пенсионная система никогда не станет в долгосрочном периоде сбалансированной. Одна распределительная часть не сможет ничего такого обеспечить.
Мы видим последние два года, как только ситуация экономическая ухудшается, пенсионная система начинает разрывать нам бюджет, потому что поступления в нее снижаются.
Инфляция растет, соответственно, растут обязательства. Поэтому сразу начинается разрыв – денег становится меньше, а платить надо больше. И так будет каждый раз, тем более за время экономического роста никаких накоплений формироваться не будет, а будут только увеличиваться текущие страховые пенсии пенсионерам.
Когда будут случаться кризисы, а они будут случаться в любом случае, каждый кризис станет все сильнее обострять ситуацию в пенсионной сфере.
Накопительная пенсия как раз позволяет все эти проблемы смягчить, потому что она на долгосрочном периоде сглаживает все эти колебания. Когда идет кризис происходят определенные потери. Но потом накопления восстанавливаются.
Поэтому накопительная составляющая нужна в любом случае, но мы считаем, что у нас сейчас еще не исчерпан потенциал отстаивания действующей накопительной системы. Отказ от нее, на наш взгляд, приведет к нескольким отрицательным последствиям.
— Каким?
— Во-первых, последствия идеологического характера. Мы дадим сигнал гражданам, что государство не справилось со своими обещаниями по накопительной части пенсии. Потому что отказ от нее означает, что пенсионные накопления надо будет погружать либо в распределительную часть, либо продолжать инвестировать без пополнения за счет новых взносов. Но в этом случае они никакого значимого влияния на формирование будущего пенсии не окажут. Даже если эти накопления останутся на счетах граждан, каждый гражданин при выходе на пенсию получит лишние 150-200 рублей к ежемесячной пенсии.
Во-вторых, Минфин и ЦБ, отказавшись от обязательной накопительной системы, рассчитывают на то, что граждане войдут в добровольную накопительную систему. По нашему мнению, такой расчет не очень обоснован. Граждане уже неоднократно убеждались в том, что государство не очень последовательно выполняет свои обязательства, поэтому будет тяжело их убедить формировать накопления в новой системе.
Кроме того, она подразумевает, что гражданин платит больше, чем сейчас, потому что система индивидуального пенсионного капитала предполагает, что 6%, которые раньше шли в накопительную пенсию, начинают идти в распределительную часть.
Это значит, что гражданин, который хочет начать себе копить на дополнительную, накопительную пенсию должен будет отдельно платить взносы как дополнительный подоходный налог. Формально преподносится, что это расходы не работодателя, а самого работника, которые позволяют ему лучше контролировать и отслеживать свои начисления.
Но то же самое работникам говорили об обязательной накопительной пенсии – что он распоряжается этими средствами, он их владелец и так далее.
Шесть процентов, которые он раньше считал своими, теперь считаются частью общей распределительной системы, а мы то же самое начинаем ему говорить, только про новые дополнительные взносы. И даже конструкция, которую предлагают Минфин с ЦБ, входа в систему по умолчанию, а выхода по заявлению, на мой взгляд, ситуацию не сильно спасет. Как только человек увидит, что он начинает каждый месяц платить дополнительно деньги из собственной заработной платы на то, чему он не доверяет, он просто напишет заявление об отказе и все.
В последние годы, к сожалению, мы больше рекламировали распределительную систему со всеми ее формулами, а не накопительную, которая должна граждан стимулировать дополнительно даже за рамками обязательной пенсионной системы накапливать на более достойную пенсию.
И еще один аргумент, который все время приводим. Мы обсуждаем добровольную накопительную пенсию за рамками государственной пенсионной системы, которая у нас и сейчас на самом деле есть. Это возможность гражданам накапливать в негосударственном пенсионном обеспечении и формировать себе пенсию.
Этой возможностью воспользовалось очень мало граждан, и их число сокращается. Очень мало – это, конечно, не мизерное количество (было на пике 6 миллионов человек), но по сравнению с 30 миллионами, которые определились в рамках обязательной накопительной системы и перевели свои средства в НПФ, число участников добровольной пенсионной системы в НПФ гораздо ниже и оно снизилось до 5 миллионов с небольшим за последний год. Люди сейчас в меньшей степени готовы самостоятельно заботиться о своих будущих пенсиях.
Поэтому мы считаем, что та система, которую предлагает Минфин и ЦБ, она правильная идеологически, но не как альтернатива, а в дополнение той системе обязательного пенсионного страхования, которая у нас есть.
— То есть надо оставить обязательную и еще ввести добровольную?
— Добровольную с автоматическим включением работника – да. В том виде, в которой ее предлагают ЦБ и Минфин, она лучше, чем та схема, которая сейчас в качестве добровольной используется. Но при этом обязательная, мы считаем, должна остаться.
— Есть ли у вас расчеты того, сколько заморозка накопительной части пенсии в 2017-2018 годах позволит сэкономить для бюджета? И если разморозить 1%, то это порядка 65 миллиардов рублей?
— Это мы так округлили, это прогнозные расчеты. Но мы оцениваем, и это расчеты Пенсионного фонда, исходя из нашего прогноза, что заморозка сэкономит бюджету в 2017 году порядка 371,5 миллиарда рублей, в 2018 году – 467 миллиардов рублей, в 2019 году — 532 миллиарда рублей. Соответственно, если 1% мы размораживаем в 2017 году — это одна шестая часть от 371 миллиарда рублей — порядка 62 миллиардов.
— В 2018-2019 годах вы тоже предлагаете разморозить часть пенсионных накоплений?
— На 2018-2019 годы мы предлагаем разморозку, но она будет зависеть от экономической ситуации в 2017 году. Если она будет позволять, можно целиком разморозить 2018 год, если она будет оставаться жесткой, еще жестче, чем в этом году, то, видимо, с меньшими темпами — 1% в 2017 году, 3-4% в 2018 году и 6%, то есть полную разморозку, в 2019 году.
Но в любом случае мы считаем важным политически показать на следующий год, что тема с заморозкой начинает размораживаться. Тем более что мы за два последних года навели порядок со всем, что связано с деятельностью негосударственных пенсионных фондов – акционировали, наладили контроль, ввели систему гарантирования средств пенсионных накоплений. Сделали очень много для того, чтобы все недостатки, которые у нас были в обязательной накопительной оставляющей, были существенно уменьшены.
В этих условиях просто брать от нее и отказываться, когда она наконец-то готова нормально более или менее начать работать, на наш взгляд, неоправданно.
— Ситуация в экономике, конечно, непростая, но данные Росстата довольно позитивные в части безработицы. Вы не ожидаете ее всплеска в ближайшие годы? Может быть, какие-то специальные меры сейчас готовятся в правительстве, чтобы не допустить дестабилизацию на рынке труда?
— В случае снижения экономических показателей возможно некоторое ухудшение ситуации на рынке труда, которое отразится на сокращении предприятиями персонала. В этом случае правительство РФ может применить отработанный механизм реализации антикризисных мероприятий, предусматривающих помощь гражданам в сохранении своего рабочего места, переобучении и переезде для замещения нового рабочего места, содействие самозанятости, которые реализуются субъектами в рамках переданных полномочий в сфере занятости.
Действительно, ситуация сейчас скорее хорошая – безработица даже ниже, чем мы прогнозировали в начале года. Она даже сейчас ниже целевых показателей 2015 года, которые Минтруд для себя ставил до 2019 года. У них там снижение с 5,9% до 5,7%. Сейчас по итогам восьми месяцев у нас 5,6.
Поэтому ситуация здесь стабильная, в бюджете 5,5 миллиарда рублей зарезервировано на этот год на случай ухудшения. Я думаю, что в бюджете 2017 года аналогичные нормы, скорее всего, будут, потому что исключать ситуацию, когда безработица начнет расти, нельзя.
У нас предприятия все-таки сейчас пока стараются удерживать занятость путем, скорее, неповышения зарплат или их снижения, чтобы для себя общие издержки на труд не увеличивать. Работники вынуждены соглашаться, видимо, на такие условия, раз высвобождения не такие большие.
Возможно, в следующем году ситуация будет улучшаться, и мы рассчитываем, что так и будет, но если предприятия начнут вести более агрессивную политику с точки зрения наращивания эффективности снижения затрат, тогда могут появиться особенно в отдельных депрессивных регионах такие вопросы.
Правительство к этому готово – уже не первый год такие задачи решаются.
— То есть Пикалево больше не повторится?
— Надеемся. По крайней мере, регионы теперь научены горьким опытом сразу докладывать, если на конкретных крупных предприятиях начинаются проблемы. Если мы говорим о самых сложных проблемах, они в основном в моногородах, причем в моногородах так называемой красной зоны. Но как раз отдельно по ним сейчас действует программа, есть фонд поддержки моногородов – его также правительство докапитализировало в этом году на 7,5 миллиарда рублей. По каждому из них сейчас разрабатывается программа развития альтернативных мест занятости для высвобождаемых работников. То есть здесь работа ведется сразу с нескольких направлений: и по линии, которая собственно за безработицу, и по линии экономического развития.